Аннотация: В статье автор анализирует тенденции противодействия европейской организованной преступности, занимающейся хищениями чужого имущества. В публикации рассматривается уголовное законодательство ряда государств, эффективность его норм с учетом современной правоприменительной практики. Автором делаются выводы и вносятся предложения по оптимизации использования опыта европейских государств по противодействию организованной преступности, занимающейся хищениями чужого имущества.
Ключевые слова: тенденции противодействия европейской организованной преступности, хищениями чужого имущества, направления уголовно-правовой политики, организованная преступность
Основной целью изучения нами зарубежного опыта уголовно-правовой борьбы с хищением чужого имущества является выявление позитивных аспектов оптимизации уголовной ответственности за аналогичные преступления и использование этих результатов в условиях отечественных традиций без подражания и необоснованного заимствования. Именно такое обращение позволяет рассмотреть отечественную уголовно-правовую доктрину в соотношении с иными правовыми системами, поскольку изучение иностранного законотворчества «открывает перед юристом новые горизонты, позволяет ему лучше узнать право своей страны, ибо специфические черты этого права особенно отчетливо выявляются в сравнении с другими системами; сравнение способно вооружить юриста идеями и аргументами, которые нельзя получить даже при очень хорошем знании только собственного права».[1] Нам необходимо проанализировать нормы, регулирующие уголовно-правовую борьбу с формами хищения в государствах с разными правовыми системами, определению возможности использования в УК РФ положений, предусматривающих ответственность за новые способы совершения посягательств на собственность, пользуясь методом сравнительного правоведения, или компаративистики.[2] На основании анализа уголовного законодательства государств – участников Содружества Независимых Государств (СНГ) и стран дальнего зарубежья нам можно сделать вывод, что любая правовая система в своем арсенале уголовно-правовых мер борьбы с организованной преступностью содержит нормы, предусматривающие ответственность за разные формы хищения.
В УК Франции, принятом в 1992 г. под близким к понятию хищения определением кражи в ст. 3111 признается обманное изъятие вещи другого лица. К краже законодателем в ст. 3112 приравнивается «обманное изъятие энергии в ущерб другому лицу»[3]. Нам представляется, что он видит под рассматриваемым понятием только обманное изъятие чужого имущества, придавая понятию обмана гораздо более широкое значение, чем в УК РФ. Так, в ст. 159 УК РФ под обманом понимается только лишь один из способов совершения мошеннических действий. Во Франции имущество, принадлежащее близкому родственнику по восходящей и нисходящей линии, не является чужим. В соответствии с книгой III раздела I «Об обманном завладении» главой III «О мошенничестве и примыкающих к нему деяниях»: «Мошенничество – это обман физического или юридического лица, совершенный путем использования ложного имени, должности или положения. А также злоупотребления служебным положением либо путем использования обманных действий в целях побуждения лица к передаче денежных средств, ценностей или иного имущества, оказанию услуг или предоставлению документа, содержащего обязательство или освобождение от обязательства в ущерб себе, или третьим лицам».[4] Наряду с общим составом законодатель формулирует и специальные составы деяний, тождественные мошенничеству или сходные с ним, однако имеющие некоторые особенности. Законодатель выделяет злоупотребления доверием (ст. 314-1), представляющего собой «расхищение денежных средств, материальных ценностей или иного вверенного имущества»,[5] является уголовным проступком, наказываемым исправительным тюремным заключением максимум до десяти лет и денежным штрафом.
В УК ФРГ понятие хищения нет, но, близким к нему является в § 242 определение кражи. Под ней понимается завладение чужой движимой вещью с намерением незаконно ее присвоить или обратить в пользу третьего лица[6]. Аналогичным образом с УК Франции, здесь предусмотрено в § 248 «с» и хищение электрической энергии[7]. Данное определение менее детализировано, чем, например, понятие, существующее в УК РФ. В УК ФРГ вопросы уголовной ответственности за противозаконное завладение чужим имуществом и за причинение имущественного ущерба рассматриваются законодателем в нескольких разделах: «Кража и присвоение имущества» (раздел 19), «Разбой и вымогательство» (раздел 20), «Мошенничество и преступное злоупотребление доверием» (раздел 22)[8]. Анализ норм о формах хищения чужого имущества по УК ФРГ позволяет сделать вывод о том, что в основе всех этих составов лежит противозаконное изъятие. Так, в некоторых случаях обман и мошенничество законодателем употребляются как синонимичные понятия. Следует заметить, что злоупотребление доверием, причинившее ущерб, является самостоятельным имущественным преступлением. В сравнении с УК РФ УК ФРГ не содержит иных, не известных уголовному законодательству России способов совершения мошенничества. Отсутствие легального толкования понятий, используемых законодателем при определении «мошенничества», «обмана», «злоупотребления доверием», «причинения имущественного ущерба», вызывает трудности при квалификации схожих деяний (например, § 263 и § 265 «а»). В этом случае УК ФРГ явно неоднозначно определяет момент окончания мошенничества и его разновидностей. Это принципиально важно при квалификации материальных (например, § 263) и формальных (например, § 264) составов хищения чужого имущества.
В УК Швейцарии от 21 декабря 1937 г. в разделе II Особенной части «Преступления против имущества» законодатель также не формулирует понятие хищения. Наряду с этим близким по фактическому содержанию к нему является в ст. 137 определение незаконного завладения, под которым понимается «присвоение чужой движимой вещи, чтобы незаконно обогатиться самому или обогатить другого»[9]. По нашему мнению его содержание составляют два основных признака: 1) присвоение чужого движимого имущества; 2) корыстная цель присвоения. Нам представляется, что данное определение отличается от понятия хищения в УК РФ, поскольку оно, во-первых, определено менее подробно и, во-вторых, в отличие от российского законодателя швейцарские коллеги придают термину «присвоение» более широкий смысл.
На наш взгляд, несомненный интерес для нас представляет уголовное законодательство Нидерландов, запрещающее целый ряд преступлений, способом совершения которых является мошеннический обман. Уголовный кодекс Голландии от 3 марта 1881 г. содержит раздел XXV «Обман» (ст. 326-339) и раздел XXVI «Причинение ущерба кредиторам или управомоченным лицам» (ст. 340-349), содержащие нормы об уголовной ответственности за данную форму хищения. Принятый в XIX в., УК Голландии был основан на УК Федерации Северо-Германских государств. Данные преступления носят казуальный характер. На основании ч. 1 ст. 1 УК не будут наказываться «действия или бездействия, которые не составляли уголовное правонарушение, определяемое уголовным законом, действовавшим во время совершения этого действия», то есть обманы, не охваченные составами указанных статей, не влекут уголовной ответственности. Они классифицированы на: «Общеуголовные обманы» (ст. 326, 326 «а», 326 «б»); компьютерный обман (ст. 326 «с»); «Обман в страховой сфере» (ст. 327, 328)[10]; «Обман в предпринимательской сфере» (ст. 328bis, ст. 328ter, ст. 328quater, ст. 329, ст. 329bis, ст. 330-337)» .[11] Согласно сравнительному анализу раздела XXV «Об обманах» и раздела XXVI «Причинение имущественного ущерба кредиторам или управомоченным лицам» можно сделать вывод, что УК Голландии не предусматривает ответственность за мошенничество, ассоциируя его с разновидностью обмана. Наказание практически за все его разновидности включает в себя тюремное заключение на срок до трех лет и штраф пятой категории. Таким образом, можно сделать вывод о приоритетности в имущественной санкции над другими видами наказаний за эти формы посягательств на собственность.
Сравнительный правовой анализ хищения чужого имущества и способов его совершения, закрепленных в законодательстве зарубежных государств, позволяет сформулировать определенные выводы. Однако, иная ситуация возникает при совершении квалифицированных краж, мошенничества, присвоения или растраты, когда степень общественной опасности данных составов этих преступлений (совершенных группой лиц, неоднократно, с незаконным проникновением в жилое, служебное, производственное помещение либо хранилище и т. д.) настолько высока, что требует только уголовной ответственности. В-третьих, в настоящее время, единственно справедливыми объективными критериями отнесения хищений к разряду мелких, по нашему мнению, могут быть только стоимость похищенного чужого имущества и не квалифицированность составов деяний, за которые может наступать административная ответственность. В-четвертых, злоупотребление доверием во многих государствах выступает самостоятельным составом преступления при условии причинения ущерба, включающим присвоение или растрату в качестве его способов, что снимает проблемы отграничения мошенничества от смежных деяний. В-пятых, тенденция увеличения мошеннического посягательства в странах с процветающей рыночной экономикой привела зарубежного законодателя целого ряда иностранных государств, к фактическому признанию обмана основным признаком объективной стороны, определению и конструированию состава мошенничества как усеченного. В-шестых, целесообразным является применение в качестве наказания за формы хищения штрафов в размерах, в несколько раз превышающих стоимость незаконно изъятых материальных ценностей. В-седьмых, существующее разнообразие способов совершения разных форм хищения чужого имущества, а также отсутствие обобщающего их определения в уголовном законодательстве многих зарубежных государств подтверждают вывод о том, что описание модели поведения преступника как конкретного случая не интегрируется в уголовно-правовую систему России с ее доктриной состава преступления. Однако выявление новых способов хищения на основе исследования зарубежных уголовно-правовых норм позволяют сформулировать содержательную и объемную дефиницию «хищение», которая, будучи законодательно закрепленной и оптимально воспроизведенной в тексте уголовного закона, определенно снимет существующее в настоящее время проблемы отечественной правоприменительной практики. Предлагаемые меры направлены на оптимизацию борьбы с хищениями, повышение эффективности противодействия данному виду преступности, преемственность нормотворчества, унификацию норм российского и зарубежного уголовного законодательств на современном этапе.
Список литературы:
- Ансель М. Методологические проблемы сравнительного права // Очерки сравнительного права. М., 1991. С. 38.
- Марченко М. Н. Теория государства и права. М., 1996. С. 132-174; Бабаев В. К. Теория права и государства. М., 2001. С. 402-421 и др.
- Уголовный кодекс Франции. СПб., 2002. С. 280.
- Крылова Н. Е. Основные черты Уголовного кодекса Франции. М., 1996. С. 105.
- Там же. С. 106.
- Уголовный кодекс ФРГ. СПб., 2003. С. 394.
- Там же. С. 399.
- Уголовный кодекс ФРГ. СПб., 2003. С. 394-403, 413-424.
- Уголовный кодекс Швейцарии. СПб., 2002. С. 53.
- Уголовный кодекс Голландии. СПб., 2001. С. 402.
- Там же. С. 408.
[1] Ансель М. Методологические проблемы сравнительного права // Очерки сравнительного права. М., 1991. С. 38.
[2] См., напр.: Марченко М. Н. Теория государства и права. М., 1996. С. 132-174; Бабаев В. К. Теория права и государства. М., 2001. С. 402-421 и др.
[3] Уголовный кодекс Франции. СПб., 2002. С. 280.
[4] Крылова Н. Е. Основные черты Уголовного кодекса Франции. М., 1996. С. 105.
[5] Там же. С. 106.
[6] Уголовный кодекс ФРГ. СПб., 2003. С. 394.
[7] Там же. С. 399.
[8] Уголовный кодекс ФРГ. СПб., 2003. С. 394-403, 413-424.
[9] Уголовный кодекс Швейцарии. СПб., 2002. С. 53.
[10] Уголовный кодекс Голландии. СПб., 2001. С. 402.
[11] Там же. С. 408.
Асеев А. А.
начальник отдела участковых уполномоченных полиции и по делам
несовершеннолетних управления УМВД России по г. Тамбову,
подполковник полиции, соискатель кафедры уголовного права и процесса
Института права Тамбовского государственногоуниверситета им. Г. Р. Державина