Аннотация: В статье автор анализирует выполнение функций социального контроля над криминогенными факторами коррупции. В публикации рассматриваются проблемы и перспективы  совершенствования антикоррупционного законодательства с учетом современной правоприменительной практики.  Автором вносятся предложения по повышению эффективности норм отечественного уголовного законодательства и оптимизации мер предупреждения коррупции. 

Ключевые слова: направления социального контроля, криминогенные факторы, коррупция, легитимности власти, противодействия коррупции

Выполнение функций социального контроля является основани­ем формирования среды, в которой субъекты общественных отношений воспи­тываются в духе взаимного уважения интересов каждого, что является фактором развития и укрепления легитимности власти. Системный характер противодействия коррупции определяется в целом системным характером правовой действительности, в которой субъект пребывает в качестве носителя различных правовых статусов, вытекающих из актуальных для него социальных практик. В свою очередь правовая действительность явля­ется основой формирования правосознания, благодаря которому субъект анали­зирует, оценивает и критикует действующее право, определяет свое отношение к нему. Однако необходимо отметить, что право как объект критики становится таковым только в том случае, если субъект знает критерий его оценивания, а им, как известно, на современном этапе развития социальных отношений, основан­ных на либеральных принципах, является он сам, то есть человек. По нашему мнению, именно отсюда очеви­ден вывод, что в общем виде самым надежным механизмом противодействия коррупции и иным злоупотреблениям служебным статусом может являться только лишь правовое государство. Фактически именно в нем,  непосредственно осуществляется следующее:

1. создаются условия для реализации идеи человека, его прав и свобод, как высших ценностей, в связи;
2. с чем направления политики государства обязательно должны избираться на основании приоритета ее (ценности человека) соблюдения и защиты. Нам необходимо констатировать, что в целом механизм противодействия коррупции основывается на либераль­ной идее минимизации государства, которая заключается в ослаблении функции запрета за счет наращивания функции защиты прав и законных интересов граж­дан, что делает государство менее привлекательным «продуктом потребления». 

На наш взгляд, необходимо рас­смотреть отдельно от других потенциально эффективных антикоррупционных мер иную по природе, но не становящуюся от этого менее значимой, меру – криминологическую экспертизу, направленную на выявление коррупциогенных норм, провоцирующих преступ­ное поведение. Так, в п. 1, ч. 1, ст. 3 ФЗ РФ «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов» регламентировано по­ложение о том, что антикоррупционная экспертиза проводится прокуратурой РФ. Если в ходе проведения экспертного исследования прокурором будут выявлены коррупциогенные факторы, то последние должны получить отражение в требовании прокурора об изменении нормативного правового акта или в обращении прокурора в суд (ч.ч. 1,2 ст. 9.1 ФЗ «О прокуратуре»). В соответствии со ст. 23 ФЗ «О прокуратуре» протест (который, по всей видимости, имеет ввиду законодатель, употребляя понятие требования) выносит­ся прокурором или его заместителем на противоречащий закону правовой акт. Отсюда возникает вопрос, какому закону противоречат выявленные прокурором коррупционные факторы? Если в этом случае прибегнуть к ч. 2 ст. 1 ФЗ «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов норма­тивных правовых актов», то мы обнаружим только перечисление коррупцион­ных факторов, вызывающих коррупциогенность норм, но не то, в каком порядке и по каким правилам должны выстраиваться сами нормы. То есть сама формули­ровка «противоречащий закону акт» является бланкетной и требует для обосно­вания протеста обращения к нормативно-правовому акту, каковым может яв­ляться только ФЗ «О нормативных правовых актах в Российской Федерации». По нашему мнению, пока не будут регламентированы общие правила принятия нормативных актов, заключение эксперта будет лишь рекомендацией, не обязательной для ее утверждения. Так, например, заключение по результатам экспертного исследования феде­рального органа исполнительной власти в области юстиции, органов, организа­ций, их должностных лиц, как об этом сказано в ч. 5 ст. 4 ФЗ «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных право­вых актов», носит рекомендательный характер. Это, несмотря на то, что коррупциогенными могут оказаться нормы, непосредственно затрагивающие права, свобо­ды и обязанности человека и гражданина (п. 3, ч. 3 ст. 3 ФЗ «Об антикоррупци­онной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных право­вых актов»).

Нам необходимо констатировать, что имеется достаточно позитивный опыт противодействия коррупции на уровне субъектов Российской Федерации. Так, например, Законом Тамбовской области от 4 июня 2007 года № 205-З «О противодействии коррупции в Тамбовской области» были определены основные принципы противодействия коррупции в Тамбовской области:

1. приоритет профилактических мер, направленных на недопущение формирования причин и условий, порождающих коррупцию;
2. четкая правовая регламентация деятельности должностных лиц областных и муниципальных органов, учреждений и предприятий;
3. оптимизация административных процедур и методов государственного регулирования;
4. государственный и общественный контроль за деятельностью должностных лиц, областных и муниципальных органов, предприятий и учреждений;
5. совершенствование структур государственного и муниципального аппаратов и административных регламентов исполнения государственных функций и предоставления государственных услуг;
6. создание механизма взаимодействия между правоохранительными органами и субъектами антикоррупционной политики по вопросам противодействия коррупции с учетом невмешательства этих субъектов в исключительную компетенцию правоохранительных органов;
7. ответственность должностных лиц, государственных органов и органов местного самоуправления области, учреждений и предприятий за коррупционные правонарушения;
8. взаимодействие власти и общества;
9. информационная открытость областных и муниципальных органов, учреждений, предприятий. 

Поскольку одной из потенциально эффективных мер предупреждения коррупционных правонарушений является антикоррупционная экспертиза правовых актов и их проектов, то в целях установления порядка проведения антикоррупционной экспертизы, а также для достижения системности организации и планировании работы по актуализации областного законодательства был, прежде всего, принят пакет следующих региональных актов: Постановление администрации области от 19 апреля 2007 года № 418 «О повышении качества правотворческой деятельности органов исполнительной власти области»; Постановление администрации области от 3 ноября 2009 года № 1310 «Об утверждении порядка проведения и рассмотрения результатов антикоррупционной экспертизы проектов нормативных правовых актов и иных документов, а также действующих нормативных правовых актов области». На наш взгляд, на предупреждение включения в нормативные правовые акты области, договоры (соглашения), заключаемые администрацией области, норм (положений), имеющих признаки коррупциогенности направлено действие утвержденного Порядка «Проведения экспертизы проектов нормативных правовых актов области и договоров (соглашений), заключаемых администрацией области на предмет коррупциогенности». Нам необходимо констатировать, что данная экспертиза на предмет коррупциогенности предполагает анализ проектов нормативных актов и заключаемых договоров на наличие следующих признаков коррупциогенности первоисточников: 1) нечеткое определение полномочий государственных органов и должностных лиц; 2) необоснованное расширение перечня условий, которые необходимы для реализации прав участников регулируемых отношений; 3) использование понятий и терминов, допускающих неоднозначное толкование при применении нормы; 4) необоснованное расширение ведомственного правотворчества; 5) пробелы регулирования административных процедур; 6) отсутствие четкого механизма контроля, в частности в сфере регулирования материально-финансовых вопросов; 7) отсутствие норм, предусматривающих информационную открытость органов власти и общественный контроль. 

Поскольку при проведении юридической экспертизы могут быть выявлены и иные признаки коррупциогенности, то при разработке нормативных правовых актов области, а также при проведении антикоррупционной экспертизы органы исполнительной власти также руководствуются памяткой эксперту по первичному анализу коррупциогенности законодательного акта. Согласно плановым мероприятиям мониторинг права в настоящее время в Тамбовской области проводится всеми органами исполнительной власти, структурными подразделениями администрации области в установленной сфере деятельности и включает в себя:

1. постоянное отслеживание вопросов, регулирование которых относится к компетенции субъектов Российской Федерации;
2. выявление действующих нормативных правовых актов области, требующих приведения в соответствие с федеральным законодательством;
3. выявление действующих нормативных правовых актов области, содержащих определенные признаки коррупциогенности;
4. анализ правоприменительной, в том числе судебной, практики в соответствующих сферах нормативного регулирования;
5. разработку проектов нормативных правовых актов по реализации, установленных федеральным законодательством полномочий, по приведению законов области, постановлений администраций области в соответствие с принятыми федеральными законами и иными федеральными нормативными правовыми актами.

По нашему мнению, было бы правильным считать выявленные коррупциогенные нормы незаконными на основании их несоответствия требованиям, предъявляе­мым к положениям нормативно-правовых актов (по ФЗ «О нормативных право­вых актах в Российской Федерации», который необходимо принять отечественному законодателю). Так, чтобы мотивированное заключение экспертизы фактически носило общеобязательный характер для долж­ностных лиц и государственных органов, разрабатывающих, принявших или принимающих норма­тивно-правовой акт, в части непосредственного исправления либо реального устранения выявленных коррупциогенных норм  и привлечения к разным видам ответственности.