Аннотация: В статье рассматриваются итоги исследования основных тенденций развития преступности и уголовной политики в Японии на рубеже 21 века; формулируются диагностические и прогностические оценки.

Ключевые слова: преступность, уголовная политика, факторы преступности, организованная преступность, наказание, массовое сознание

1. Преступность в Японии – весьма специфический, в ряде отношений уникальный криминологический феномен, формирование и развитие которого на протяжении последних десятилетий кардинально отличается от развития  преступности в других странах. Своеобразие этого феномена выражается, прежде всего, в относительно  низком уровне преступности; оно связано с многолетней стабильностью и особым  укладом жизни  японского общества, которое, помимо всего прочего, отличается гармоничным сочетанием традиционных ценностей и ориентаций с новациями «западной» цивилизации, стабильностью законодательства, сбалансированностью демократических форм развития общества и всего комплекса мер социального контроля за преступностью. Все это наряду с доминирующей  ролью  историко-культурных и социально-психологических факторов определяет эффективность  системы противодействия преступности, которая совершенствуется в условиях политико-экономической стабильности как основной тенденции развития страны.

Хронология пиковых показателей преступности указывает на  определенную  цикличность ее  неблагоприятных изменений на  разных 

этапах экономического и социального развития японского общества. Это подтверждает  обоснованность  ранее высказанных суждений  о том, что всплески преступности являются синхронными и почти точными повторениями крутых поворотов на пути социально-экономического развития японского общества.

2. Преступность  в  Японии  последовательно снижается 12й год подряд, что особенно заметно в сфере насильственной преступности. Причины   позитивных изменений криминальной ситуации и заметного  спада насилия носят многофакторный  характер; среди них все более заметное  место занимают  возросшая  эффективность деятельности правоохранительных органов, а также активизация усилий государства и общества по  реализации всего комплекса профилактических мер. На снижение насильственной виктимизации и «компенсирующий» её рост имущественных преступлений существенное влияние оказывают и заметные изменения демографической ситуации, которые на фоне тенденции быстрого старения населения приводят к снижению криминальной  активности  в более молодых когортах и росту преступности (главным образом – краж) в наименее защищенных старших возрастных группах.

3. Специфика криминологического  феномена Японии состоит также в том, что в его формировании  определяющую  роль  играла  редкая  по  своеобразию  совокупность позитивных факторов, противодействующих, а не способствующих,  как  в других странах, развитию криминальных процессов. Именно позитивные факторы явились определяющими специфические тенденции, характер и структуру преступности, именно они определяли  смысл, направленность и эффективность  уголовной политики и правоприменительной практики. Что же  касается негативных  факторов, то на  разных этапах  модернизации страны под их влиянием заметно слабели критерии и идеалы традиционного  для  японцев правопослушного поведения, менялась нравственная атмосфера, формировалась субкультура, противоречащая традиционным  устоям и общепринятым нормам.  Все это наряду с  формированием молодежной субкультуры с иной системой ценностных ориентаций, игнорирующей традиционные поведенческие стереотипы и правовые запреты, приводило (и приводит) к новым  криминогенным  противоречиям, стоящим на пути развития общества.

 4. Эффективная  реализация комплекса мер по снижению преступности  не означает решения всех проблем и отсутствия новых угроз со стороны криминального мира. Исследование показало, что  перспективы развития криминальной ситуации в Японии следует связывать не столько с количественными, сколько с её качественными изменениями. Ибо при доминирующей тенденции снижению преступности её качественные  трансформации в ряде отношений еще развиваются в неблагоприятном направлении. К числу таких вызовов следует отнести турбулентные  изменения в характере и интенсивности молодежной преступности; рост геронтологической преступности; изменения в характере и структуре  наркопреступности;  качественные трансформации преступности в сфере высоких технологий; изменения в тактике и характере криминальной активности организованных преступных сообществ.

 5. Тем не менее, исследование процессов развития преступности в Японии   позволило сделать выводы о долговременных и более благоприятных в целом  изменениях  и тенденциях по сравнению с положением  дел в  других  странах.  Сравнительный  анализ ситуации в Японии и в пяти  других  наиболее  развитых  странах  показал, что  даже в  неблагоприятные  периоды все основные  индикаторы  и  характеристики преступности в Японии всегда выгодно отличались (и отличаются)  от  соответствующих  показателей  в других  странах (по уровню,  динамике  и  структуре преступности, по ее раскрываемости, латентности^[1], масштабам применения лишения свободы, числу заключенных и т. д. В связи с этим суждения о том, что под воздействием экономических, политических и иных процессов происходит выравнивание уровня преступности в разных странах, сближение ее количественных  и качественных показателей, о том, что динамика этих показателей однозначно идет лишь в неблагоприятном направлении, представляются упрощенными и необоснованными. Такие суждения, как показало исследование, не согласуются  с реальным  положением  дел  в целом  ряде  развитых стран, в том числе, и в Японии.    

6. Несмотря  на  все более заметные позитивные тенденции в динамике и структуре преступности, в массовом сознании по-прежнему сохраняется значительный разрыв между реалиями преступности и ощущениями недостаточной защищенности и безопасности,  во многом обусловленный негативным  влиянием  средств  массовой  информации на психологию людей и их оценки ситуации. Отсюда рост ригоризма  в общественном  сознании,  требования ужесточения мер наказания, что особенно заметно проявляется в стабильно высоком уровне поддержки смертной казни.     

Взаимодействие  негативных  факторов и явлений отрицательно влияет на массовое  правосознание, на его восприятие и оценку противоправного  поведения, а также на отношение к преступнику. В этом плане  проведенное автором специальное исследование меняющегося в последние  два  десятилетия отношения японцев к преступлению и преступнику позволило сделать выводы о том, что хотя в массовом сознании преступления и противоправное поведение, как и прежде, порицаются, японское общество  стало более толерантно, чем раньше,  относиться к негативным поступкам  подростков и молодежи, которые  все больше воспитываются не на догматах традиционной семьи, уважения к старшим, послушания и скромности, а на  более  свободный «западный» манер; в основе бытующих представлений о преступлениях  и  преступниках лежат не только ценностные ориентации, но и явно недостаточная осведомленность о преступности, преступниках и практике применения мер наказания; вместе с тем общество стало  более требовательным к таким факторам социализации и цивилизованности, как образование, отношения с окружающими, профессиональные  навыки, служебная  карьера и т. п.

7. Исследование феномена организованной преступности показало многоплановую специфику его формирования и функционирования, редкое по интенсивности влияние на японское общество, массовую психологию, на экономику, власть и  бизнес, характерные трансформации на разных этапах  развития, место в системе транснациональной организованной преступности, перспективы этого явления в современной Японии.

Основными  направлениями активизации борьбы с организованной преступностью явились: прямое наступление на деятельность ОПГ и  изоляция  их членов путем масштабных арестов и наказания; ограничение источников доходов ОПГ путем полицейской защиты бизнеса от рэкета, усиления контроля за оборотом наркотиков, проституцией и т.п.; использование антимафиозного  законодательства с целью пресечения криминальной активности организованных формирований, конфискация преступных доходов и огнестрельного оружия; социальная кампания поддержки полиции местными общинами с целью защиты населения и бизнеса от влияния криминальных группировок.

8. Решительное  наступление на организованную преступность, все сильнее тормозившую экономическое  и  политическое развитие страны, ужесточение законодательства, невиданная  ранее  жесткость  предпринятых в 2000х годах мер по защите людей и бизнеса  застали врасплох верхушку криминальных кланов. Не сумев своевременно приспособиться к новым экономическим и политическим реалиям, и, по сути, впервые встретив столь мощное противодействие, организованная преступность стала все заметнее терять свою былую мощь. Она еще  сохраняет  доходы  от традиционного  криминального  промысла, но прежнее господство в обществе утрачивает, становясь лишь  одним  из  многих участников  в борьбе за доходы и влияние.  Усилиями властей и полиции, все шире вовлекающей в это противостояние население, она последовательно  вытесняется на обочину общественной жизни. 

По мере роста защищенности людей и бизнеса психологическая атмосфера вокруг нее, основанная на страхе и вынужденном сотрудничестве, постепенно меняется; положение не спасают разные формы мимикрии и легализации бизнеса, ибо социальная почва для развития и былого процветания  организованной преступности все больше уходит; она вытесняется из социальных проектов и даже из вековой монополии в строительстве и портовых работах. Эффективное противодействие организованной преступности ведет к тому, что ее роль в жизни японского общества будет и дальше  минимизироваться,  а привычные представления об этом явлении, еще сохраняющиеся  в  общественном сознании, постепенно будут  уходить  в  разряд атрибутов прежнего уклада жизни – наряду с другими  ритуальными  институтами и артифактами.  

9. Эффективное  воздействие  на  преступность  одновременно  является и результатом, и  одним  из  краеугольных  камней  социального  согласия, экономического  процветания  и  политической  стабильности  японского общества. Проведенное исследование  свидетельствует об универсальном характере принципов уголовной политики Японии –об ограниченных возможностях уголовной репрессии и необходимости ее экономного расходования, о бесперспективности излишней криминализации деяний и ужесточения санкций, о предпочтительной ориентации на эффективную систему профилактики правонарушений и активизацию воспитательно-предупредительной работы с участием все более широких слоев населения.

В организации  противодействия  преступности в Японии  решающую роль  играют  не  меры репрессивного  характера, а профилактические  меры, соответствие системы мер правового и неформального социального  контроля  уровню социально-экономического развития и правосознания общества, его психологическим установкам, ценностным ориентациям и поведенческим стереотипам, определяющим, в конечном итоге, качество жизни. Исповедуя  в  правоприменительной  практике конфуцианский постулат  о снисхождении к преступнику, Япония издавна шла в этом отношении  дальше других стран. Отсюда и практика применения наказаний, ориентированная  на стандарты,  которые гораздо ближе к нижним пределам санкций, и, как следствие,  более либеральная  (более «мягкая» или  более «гуманная» – её называют по-разному)  практика  назначения наказаний.

10. Сложившуюся практику применения мер ответственности  и наказания в  Японии не следует, однако, оценивать как «излишне либеральную»; такая  оценка представляется упрощенной, ибо эта практика, помимо сказанного, основана  на рациональном  расходовании  уголовной  репрессии, на ее экономии за счет применения всего  комплекса профилактических  мер, которыми  располагает общество  и  которые все активнее  используются за пределами системы уголовной юстиции. Конкретно это выражается в широких возможностях судейского усмотрения, в сдержанном и взвешенном  отношении  к назначению меры  пресечения в  виде ареста, в  доминирующей роли наказания в виде штрафа, в ограниченных масштабах применения  лишения свободы и в кратких сроках такого наказания, в широком применении отсрочки исполнения приговора (55%) , условно-досрочного освобождения от отбывания наказания (51%) и иных мер воздействия. 

Оценка правоприменительной практики как «излишне либеральной» противоречит и фактическому положению дел, и тенденциям ее развития. Данные уголовной статистики  за последние 15 лет указывают на то, что, несмотря на позитивные изменения в динамике преступности и снижение общего числа осужденных, в структуре назначенных наказаний  удельный  вес лишения свободы  за эти годы  вырос в 2,5 раза (с 5,8% до 14,6%); соответственно,  за  счет роста лишения  свободы  заметно снизилась  доля  наказаний в виде  штрафов (с 94 до 85%). Это одновременно свидетельствует и о качественных изменениях преступности, и об ужесточении судебной  практики (особенно по делам о наиболее опасных преступлениях).  В итоге,  налицо адекватное реагирование правоприменительной практики на изменения криминогенной ситуации.

11. По ходу всего исследования ситуация в Японии сравнивалась с  соответствующими  показателями в России.  Отметим, что  к 2013 году доля  ареста среди  других  мер пресечения в Японии составляла- 14%, в России- свыше 30% (причем, выбор этой меры имеет явную тенденцию к росту); в структуре  наказаний  доля  штрафа в Японии –89 %, а в России -14 %; доля  наказаний в виде лишения свободы в Японии–14%, в России –32%; число заключенных на 100 тысяч населения в Японии -51, в России-615.

Изложенное дает основание сформулировать общий вывод о том, что правоприменительная практика адекватно реагирует на изменения криминальной ситуации, позволяет концентрировать  усилия  на наиболее серьезных преступлениях, снижает риски излишней стигматизации правонарушителей, способствует укреплению правовой основы общества и, в конечном итоге, повышает доверие людей к органам правосудия.

12. Ощутимого всплеска преступности в Японии, по крайней мере, в ближайшие годы, по нашему убеждению, ожидать не следует. Этот сдержанный, но в целом оптимистический прогноз базируется не столько на многолетних наблюдениях и даже не на экстраполяции  продолжительных позитивных тенденций, сколько на стабильности стратегического курса криминологической политики и на его последовательной реализации. Не случайно, только японцы выражают  уверенность, что в перспективе им удастся создать общество, свободное от преступности, что именно в этой стране избавление от преступности становится идеей, объединяющей нацию. Во всяком случае, такова глобальная цель японской стратегии воздействия на преступность. Все сказанное об эффективности японской системы противодействия преступности не означает её идеализации, ибо даже в такой благополучной стране процесс противостояния  преступности идет непросто; однако, это не снижает целесообразности  использования  зарубежного  опыта и, в частности, осмысления опыта, накопленного японской правоприменительной практикой.

13. Проведенное исследование и многолетние наблюдения подтвердили обоснованность ранее сделанных выводов о том, что представления об эффективности  смертной казни  носят мифологический характер; что с точки зрения общей превенции институт смертной казни не имеет криминологической значимости, ибо ни ее применение, ни ее отмена  не оказывают воздействия на состояние и динамику тяжких преступлений.  В последние два десятилетия тенденция к снижению числа смертных приговоров  и казней,  привела к тому, что применение этой меры  наказания в Японии носит единичный и главным образом символический характер.

Исследование подтвердило значимость ряда объективных факторов, характеризующих субъективное восприятие проблемы и влияющих на отношение общественного мнения к смертной казни. Так, эмоциональная перенасыщенность установок, правовая неосведомленность, неполнота и искаженность  правовых  представлений людей – факторы универсальные, независящие от особенностей культурного развития страны, правовой системы и механизмов правосудия. Все это необходимо учитывать при оценке результатов социологических опросов.  

Общественное  мнение, отражающее  отношение  людей к смертной казни, – категория динамичная, в разных странах  и в разные  периоды отличающаяся  разной  поляризацией  взглядов. Особенность Японии в этом отношении  состоит в том что, несмотря на завесу секретности, окружающую все, что связано с приведением смертных приговоров в исполнение, уровень поддержки этой меры общественным мнением на протяжении многих лет остается стабильно высоким. Исследование показало, что  и сторонники  смертной казни, и её противники не хотят радикальных и, главное, поспешных  перемен; абсолютное большинство в обеих группах  говорит о желании сохранить статус-кво,  а  будущее этой меры наказания связывает главным образом с ее постепенной отменой .  

14. Критическое осмысление практики применения и исполнения смертной казни в Японии (и в других странах) свидетельствует о том, что принятое в России решение о моратории на исполнение  смертных приговоров  и с криминологической, и с политической точки зрения было обоснованным. Годы моратория дали возможность постепенного  привыкания  к тому, что  время казней  прошло, осознание того, что  возврата  к этой варварской мере наказания не будет, что призывы  к  отмене моратория, эксплуатирующих всплески возбуждения общественного мнения, носят конъюнктурный и спекулятивный  характер, отвлекая общественное внимание от реальных и более  насущных проблем. Поэтому следующим логическим шагом должно стать внесение изменений в Конституцию и уголовное законодательство РФ, направленных на исключение смертной казни из арсенала уголовно-правовых мер борьбы с преступностью и замену ее пожизненным лишением свободы, в том числе, без права на условно-досрочное  освобождение.

---

^[1] Исследование подтвердило особую актуальность проблематики латентности для анализа преступности в России, где оценка деятельности полиции, соотносимая лишь с данными о зарегистрированной преступности, будет соответствовать удобной фикции, но не будет отражать реального положения вещей.