Аннотация: Настоящая работа посвящена проблеме изучения русской классической литературы позапрошлого века как наследия гуманистической духовной мысли и определенной социологической базы формирования современной криминологической политики.
Состояние отечественной уголовно-правовой и шире, криминологи-ческой политики, оцениваемое ведущими учеными-криминалистами как кризисное (Алексеев А.И., Побегайло Э.Ф. и др., 2008 г.) со всей очевидностью требует разработки и внедрения новой научной парадигмы, не в последнюю очередь связанной с реализацией в теории и на практике общего подхода в изучении феноменологии и этиологии, наряду с преступностью, различных видов девиантного поведения, выступающих в качестве ее фоновых явлений, а также разработки единого подхода в целях их ранней профилактики и предупреждения.
Построение в России современной криминологической политики (в широком понимании данного термина), включающей в себя уголовно-правовую, административно-правовую и иные составляющие, по-видимому, должно основываться, с одной стороны, на реализации не избыточных мер уголовно-правовых и административно-правовых репрессий, с другой – на мерах (предпочтительно – ранней превенции), в основе которых – «поощрительные», «не запретительные» государственные и иные программы, направленные на реализацию индивидуумом и социальными группами разнообразного, альтернативного деструктивному (девиантному), социального поведения. Обсуждаемые на площадке Общественной Палаты РФ проекты Концепции уголовной политики в Российской Федерации и Концепции административно-правовой реформы в полном объеме данное обстоятельство учитывают не в полной мере.
Объявленный в нашей стране 2015 год Годом Литературы – служит еще одним аргументом в пользу вдумчивого обращения к великому наследию русской культуры – великой классической литературы XIX века. В своем содержании художественная литература отражает основные стадии развития духовной и социально-экономической жизни общества. В том числе она отражает и специфические особенности общественных отношений и общественного уклада, что позволяет рассматривать ее как своего рода социальный идентификатор.
Следует присоединиться к авторитетному замечанию профессора А. В. Наумова о том, что классическая литература является подлинно социологической, а значит, может помочь в получении реальных данных как об отдельных преступлениях, так и о преступности в целом. Представляется, что сказанное можно в полной мере распространить и на фоновые явления преступности: пьянство и алкоголизм, суициды, проституцию и пр. Практический вклад деятелей русской культуры в научное исследование ряда важнейших уголовно-правовых и криминологических проблем (личности преступника, механизма преступления, эффективности уголовного наказания и др.) общеизвестен и признан, достаточно в этой связи указать на Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого.
Лучшие художественные и публицистические произведения великих литераторов позапрошлого века содержат в себе глубокий социально-правовой, философский, исторический, антропологический анализ различных форм бытия и поведения русского народа. Художественная литература в полной мере может рассматриваться как своеобразный дополнительный (в понимании Н. Бора) – к традиционным правовым методам исследования – метод описания (изучения) и одновременно источник знаний о характеристиках преступности и связанных с ним девиантных явлений.
Какие выводы и положения, отраженные в произведениях национальной литературы, сформулировала передовая русская мысль девятнадцатого века, сохраняют, по мнению автора, значение и актуальны для разработки концептуальных основ современной криминологической политики? Остановимся на некоторых из них.
- Общие социальные корни традиционной общеуголовной преступности и ее фоновых явлений. Проводя анализ развития права и юридической мысли девятнадцатого века, запечатленной в произведениях Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, М.Е. Салтыкова и др., еще А.Ф. Кони справедливо указывал на объективно выступающую общность социальных причин преступности, пьянства, бродяжничества и проч. В Российской империи – несправедливые законы, неэффективная система судоустройства, пенитенциарная система, еще более «калечащая» осужденных и др.
- Массовое пьянство и преступления корыстной и корыстно-насильственной мотивации («воровство», убийства и грабежи по корыстным мотивам) как традиционные и наиболее распространенные, исторически переходящие девиантные формы социального поведения в нашем государстве. Многие произведения Н.А. Некрасова, Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, А.Н. Островского всесторонне и точно отразили главное и всеобъемлющее «горе» Русской земли – повсеместное и беспробудное пьянство, и многочисленные беды, вытекающие из него – воровство, бессмысленное криминальное насилие и т.д.
- Криминальный бюрократизм как главный «внутренний» враг российской государственности. Рассмотрим «вне временные» рекомендации Н.В. Гоголя, содержащиеся в «Выбранных местах из переписки с друзьями» (1846 г.), касающиеся разработке мер борьбы с «неправдой» в государственной системе власти: искоренение «неправды» правовыми средствами, упорядочение должностных полномочий чиновников, их обучение и аттестация («Ввести всякую должность в ее законные границы и всякого чиновника губернии в полное познание его должности»); ротация кадров (сменяемость губернаторов), усиление административного надзора первого лица над судами (по-видимому, именно через строгий контроль за ходом дел в судах писатель видел единственную возможность победить царившую там волокиту); меры по разделению функций и определению независимости ведомств («весь снаряд юстиции, как-то: все суды уездные, так и высшая их инстанция – гражданская их палата, находясь в полном заведывании своего министерства, кажутся в независимости от губернатора», последний может вмешаться, если заподозрит «злоупотребление»). Одновременно Гоголь выступает в поддержку централизованной вертикали прокурорского надзора, обладающего самыми широкими полномочиями, при этом прокурор не подчинен исполнительной власти (прокурор «есть отдельное лицо, от всех независимое, долженствующее держать себя от всех в стороне, даже и от самого губернатора», «прокурор есть око закона, без которого ни одна бумага не может выйти из губернии. Ни одно производство дел по всем губернским местам не может его миновать […] никому не дает отчета, кроме министра юстиции, с которым одним только в прямом сношении, и всегда может подать протест на все, что ни вершится в губернии»). В черновых записях у автора также встречается: прокурор «не должен даже водиться с губернатором и подчиняться какому-нибудь его влиянию», ведь «за самим губернатором могут завестись грехи». Писатель выступает против политики расширения армии чиновников, занимающихся надзорно-контрольными функциями: «Что приставить нового чиновника для того, чтобы ограничить прежнего в его воровстве, значит сделать двух воров наместо одного. Да и вообще система ограничения – самая мелочная система». В качестве одной из причин злоупотреблений чиновничества (взяточничества) писатель усматривал расточительность их жен, «которые так жадничают блистать в свете, большом и малом, и требуют на то денег от мужей». Гоголь выступает сокращение бюрократического аппарата руководящих чиновников, который образуют «собой вдруг новую инстанцию».
- Главенствующий принцип успешности противостояния злу, преступности со стороны всех здоровых сил общества – в единении последних. Великим призывом-завещанием Л. Н. Толстого, обращенным к современникам, звучат с последних страниц «Войны и мира» слова Пьера Безухова: «Вся моя мысль, в том, что ежели люди порочные связаны между собой и составляют силу, то людям честным надо сделать только – то же самое». Автор предлагает посмотреть на пророческие слова Толстого шире – в современных условиях, времени тяжелого экономического кризиса, санкций и изоляции, роста преступности и иных девиаций продуктивный путь – объединение (консолидация) максимально широких слоев и групп общества, в т.ч. в целях реализации государственных программ противодействия преступности и коррупции; контрпродуктивный – шельмование и стигматизация инакомыслия, избыточная репрессивность в отношении несогласных с происходящим в стране, формирование образа внутреннего врага и «пятой колонны» из оппозиционно настроенных граждан, их искусственная маргинализация, выталкивание в девиантность.
- Опаснейшая угроза общественной безопасности и социальному благополучию российского общества исходит от массового «духовного банкротства» представителей юридических профессий (полиции, юрисконсультов, следователей, адвокатов, прокуроров, судей). На наш взгляд, в наиболее законченном виде данный вывод представлен в драматических произведениях А.Н. Островского, прозе Н.С. Лескова (вспоминается его изречение – «Русь была крещена, но не была просвещена»), прозе и публицистике Л.Н. Толстого и др. Многие современные ученые (Г.В. Мальцев, Н.Н. Моисеев, А.А. Тер-Акопов, Р.А. Папаян и др.) в этой связи прямо указывают на острую необходимость, наряду с защитой права, развития позитивной духовности, рассматривая в неразрывном единстве их коэволюцию, на необходимость формирования единого духовного поля как основы эффективности права; при этом нравственность должна стать обязательным свойством права.
- А.С. Пушкин важным фактором обеспечения социальной стабильности общества считал эффективность закона (которая не в последнюю очередь зависит от его определенности, не противоречивости в сравнении с другими нормами, консервативности в практике применения – К.Х.); в этой связи Поэт отмечал, что несостоятельность закона столь же вредит властям, как и несостоятельность денежного обязательства, указывал на важность превентивной функции закона: «Закон не только наказывает, но и предупреждает. Это даже его благодетельная сторона».
Выводы. Разделяя известное изречение М. Горького о том, что лучшим из того, что создала русская нация, является ее художественная литература, представляется, что глубокое изучение лучших образцов отечественной классической литературы будет способствовать не только углублению их познаний в вопросах истории отечественной криминологической политики, но и повысит общую правовую культуру. Духовно-нравственные ценности и идеалы русской литературы – не «факультет ненужных вещей», они могут и должны служить надежной прививкой от правового беспредела, беззакония, нетерпимости к инакомыслию и прочих мерзостей, густо разлитых в современном российском обществе.
Результаты литературно-правового исследования артефактов отечественной художественной литературы XIX века в качестве одного из выводов предлагают констатацию факта отсутствия, в значительной мере и с определенными оговорками, в историческом прошлом традиций высокой правовой культуры общества и законопослушия большинства населения, а также демократических процедур управления обществом. В результате традиционной для России на протяжении многих эпох отчужденности властей от народа, усиленной неблагоприятными внешними и внутренними социально-политическими и антидуховными факторами, грубейшее и массовое попрание важнейших человеческих прав и свобод достигло невиданных размеров, жизнь человека обесценилась. Суровость российских законов, как и сто-двести лет назад, по-прежнему компенсируется избирательным, а точнее – необязательным отношением большинства населения к их соблюдению.
Харабет К.В.
кандидат юридических наук, доцент,
профессор МНЭПУ и ВУ (Москва)