Аннотация: В статье рассматривается дискуссионный вопрос – является ли посредничество во взяточничестве самостоятельным составом преступления или же это – вид соучастия. Авторысклоняются ко второй точке зрения.
Ключевые слова: взяточничество, посредничество, самостоятельный состав преступления
Процесс любого познания начинается с восприятия отдельных конкретных фактов. При этом подлинность научных заключений будет иметь место только в том случае, если наблюдая единичные случаи мы будем открывать и формулировать общее, целое, присущее всем изучаемым ситуациям. Этот процесс очень трудоемкий – нахождение постоянных, устойчивых признаков дается нелегко, зато результат будет носить подлинно научный характер. Поиск целого в его части это, по сути своей, путь от конкретики к абстракции, не существующей в действительности, но при этом такой путь дает нам объективное знание.
Именно так формировался фундаментальный институт Общей части уголовного права – соучастие в преступлении. Об этом свидетельствует ряд исторических фактов. Так, анализ декретов и постановлений ВЦИК и СНК революционного периода позволяет сделать интересный вывод. Соучастие и его виды нашли довольно четкое определение в указанных документах, однако эта четкость носила конкретный, очерченный определенными видами преступлений характер. Государство направляло свои усилия на борьбу с контрреволюционными преступлениями, поэтому порядок ответственности за преступления, совершенные в соучастии носил «удобный» характер, а именно был определен с учетом необходимости решения конкретных задач. Так, подробно описывались действия подстрекателя и пособника не в общих, применимых для всех видов преступления чертах, а в конкретных действиях, сопряженных с совершением конкретных видов преступлений[1]. Применить аналогичные нормы о соучастии в контексте, например, преступлений против личности или собственности представлялось весьма затруднительным. В 1919 году изданные Наркомюстом «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР» закрепили общее определение понятий исполнителя, подстрекателя и пособника[2].
Формирование уголовного законодательства – это длительный и противоречивый процесс, включающий в себя изменения законодательства с учетом современных реалий. Правоприменительная практика сегодня испытывает трудности в вопросах применения уголовно-правовых норм о соучастии. Целесообразно обобщить имеющуюся судебную практику по уголовным делам о преступлениях, совершенных в соучастии и выделить те общие черты, которые отражают факт совершения преступления при стечении нескольких лиц в одном преступлении. Полученный обобщенный материал может и должен лечь в основу более удачных определений и терминов, сопряженных с институтом соучастия, а существующий институт соучастия, возможно, получит переосмысление. В данной статье мы предлагаем некоторые теоретические разработки на этот счет:
- Понятие соучастия закреплено в ст. 32 Уголовного кодекса Российской Федерации. При этом смысловое содержание данного термина трактуется по-разному. Одни авторы полагают, что преступление, совершенное в соучастии и групповое преступление – это не одно и тоже[3]. При этом надо понимать, что эти понятия не являются противоположными, а находятся в логическом подчинении – группа рассматривается как разновидность соучастия. Термин «соучастие» нередко употребляется именно в отношении случаев совершения преступления, где проведено разделение ролей[4], а в группе обязательно наличие соисполнителей[5], совиновников. «Совиновничество» – это участие в непосредственном выполнении действий, которыми выполняется состав конкретного преступления. А.А. Пионтковский отмечает, что «нельзя говорить о соучастии в тех случаях, когда исполнителем выступает душевнобольной или несовершеннолетний, который в силу своего возраста не может быть субъектом преступления, или лицо, заблуждающееся относительно характера совершаемых им деяний. Подстрекатель или пособник душевнобольного или малолетнего, совершившего общественно опасное деяние, а также лица, действовавшего в заблуждении, отвечает не за подстрекательство или пособничество в преступлении, а за само преступление вследствие того, что исполнитель является лишь орудием совершения этого деяния в руках других. Таким образом, речь идет о посредственном виновничестве[6]. Данное высказывание логично вписывается в картину возможного вменения в вину групповой формы преступного поведения лицу, подлежащему уголовной ответственности, непосредственно совершившему преступление совместно и согласовано с лицом, не подлежащим уголовной ответственности, в силу указанных обстоятельств, так как в этой ситуации речь идет о совиновничестве. Анализ судебно-следственной практики показывает, что данное теоретическое обоснование находит отражение в приговорах судов Российской Федерации[7].
- В п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» от 27.12.2002 г. № 29 в редакции Постановлений Пленума Верховного суда РФ от 06.02.2007 № 7 и от 23.12.2010 № 31 говорится о том, что в случае, когда иные соучастники преступления (не исполнитель) в соответствии с распределением ролей совершили согласованные действия, направленные на оказание непосредственного содействия исполнителю в совершении преступления, содеянное ими является соисполнительством. Достаточно странная позиция Верховного Суда РФ находит единственно верное логическое объяснение: предоставить в большем объеме возможность отражать наличие соучастия в квалификации содеянного. При этом мало кто обращает внимание на то, что в погоне за справедливостью нарушаются теоретические положения института соучастия, закрепленные в ст. 33 УК РФ. Термин содействие означает помощь, поддержка в какой-нибудь деятельности. Содействовать – оказывать содействие, способствовать[8]. Очевидно, что если речь идет о непосредственном содействии, то это значит лишь оказание помощи, а не выполнение какого-либо объема «работ» в полной мере. Здесь мы видим не что иное, как пособничество, а не соисполнительство. В подтверждение сказанному можно привести и пример, указанный все в том же Постановлении Пленума – непосредственное содействие (например, лицо не проникало в жилище, но участвовало во взломе дверей, запоров, решеток, по заранее состоящей договоренности вывозило похищенное, подстраховывало других соучастников от возможного обнаружения совершаемого преступления). Все положения, указанные в примере, в ч. 5 ст. 33 УК РФ определяются как пособнические действия. Да, конечно, в ч. 5 ст. 33 УК РФ не используется термин «непосредственное содействие», речь идет лишь о «содействии», но в данном случае разницы не обнаруживается.
- Анализ теоретических исследований новеллы Уголовного кодекса 1996 года – статьи 291.1 УК РФ «посредничество во взяточничестве» позволяет отметить две диаметральные позиции, каждая из которых интересна по-своему. Так, К.В. Ображиев выделяет две модели криминализации посредничества во взяточничестве. В ряде стран, среди которых: Белоруссия, Вьетнам, Германия, Китай, Латвия, Монголия, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Эстония, Южная Корея, Япония, данная норма признана самостоятельным уголовно-правовым деянием. В Российской Федерации, рассматриваемый состав преступления, начиная с УК РСФСР 1922 года, также, неоднократно, приобретал окраску самостоятельного уголовно-наказуемого деяния[9]. Согласно второму подходу, рядом ученых регламентация уголовной ответственности за посредничество во взяточничестве представляется в виде соучастия в соответствующем преступлении в форме пособничества, не требующей специальной криминализации[10].
Взяточничество и коммерческий подкуп – уголовно-правовые деяния, имеющие сходные квалифицирующие признаки. Однако мы сталкиваемся с неоднозначной позицией законодательного уголовно-правового реагирования на данные составы преступления[11]. Институт посредничества по отношению к норме ст. 204 УК РФ «Коммерческий подкуп», отсутствует вообще.
Отраженная информация свидетельствует о точечном характере совершенствования уголовного закона, но хотелось бы видеть обобщение частных случаев применения закона в области соучастия, выразившееся в переосмыслении действующих норм с последующей системной переработкой Общей и Особенной частей уголовного закона. В частности, на наш взгляд, целесообразно было бы ввести посредника в качестве еще одного вида соучастника путем внесения изменений в ст. 33 УК РФ.
[1] СУ РСФСР 1917 г. № 3. С. 33; СУ РСФСР 1918 г. № 35. С. 467; СУ РСФСР 1918 г. № 54. С. 605; История советского уголовного права. М., 1948. С. 153-154.
[2] Галактионов Е.А. Соучастие в преступлении. Монография. СПб., 2001. С. 20.
[3] См. например: Галиакбаров Р.Р. Квалификация групповых преступлений. М., 1980. С. 6; Иванов Н. Соучастие в правоприменительной практике и доктрине уголовного права // Уголовное право. 2006. № 6. С. 32.
[4] Пионтковский А.А. Учение о преступлении. М., 1961. С. 550; Галактионов Е.А. Соучастие в преступлении. СПб., 2001. С, 96.
[5] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 № 1 (ред. от 03.03.2015) «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» // «Российская газета», № 24, 09.02.1999.
[6] Пионтковский А.А. Учение о преступлении. М., 1961. С. 550.
[7] Приговор Аргаяшский районный суд (Челябинская область) № 1-121/2014 от 01.07.2014; Приговор Зарайского городского суда (Московская область) № 1-81/2014 от 02.07.2014
[8] Ожегов С.И. Словарь русского языка: Ок. 57000 слов // Под ред. докт. филол. наук, проф. Н.Ю. Шведовой. – 16-е изд., испр. – М., 1984.С. 645.
[9] Данная уголовно-правовая норма действовала более 30 лет, до 1 января 1997 года, и была декриминализована до вступления в силу УК РФ 1996 года.
[10] Ображиев К., Чашин К. Криминализация посредничества во взяточничестве: поиск оптимальной модели // Уголовное право. 2013. № 6. С. 33.
[11] Согласно п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях», действия лиц, не обладающих признаками специального субъекта, предусмотренных статьей 204 УК РФ, участвующих в получении предмета коммерческого подкупа группой лиц по предварительному сговору, квалифицируются как соучастие в коммерческом подкупе (статья 204 УК РФ со ссылкой на статью 33 УК РФ) // «Бюллетень Верховного Суда РФ», № 9, сентябрь, 2013.
Петрашева Н.В.
к.ю.н., докторант ФГКОУ ВПО «РЮИ МВД России»
Левченко П.И.
адъюнкт ФГКОУ ВПО «РЮИ МВД России»