Аннотация: В соответствии с теорией Д. Раппорта о волнах мирового терроризма, показано участие женщин в первой и четвёртой волнах явления. Представлены некоторые аспекты участия российских женщин в террористической деятельности.
Ключевые слова: женский терроризм, террористы-смертники, волны терроризма
Обращение к теме женского терроризма обусловлено широкой вовлечённостью женщин в совершение террористических актов. Так, из 28 атак террористов-смертников, осуществлённых в период между 2000 и 2005 годами, женщины участвовали в 42% из них.[1] Женщины приводили взрывное устройство в действие на улицах российских городов, в самолетах, вагонах Московского метро, убивая вместе с собой десятки ни в чем неповинных людей. Наиболее шокирующими стали случаи участия женщин-террористок в захвате заложников в здании школы в Беслане, а также в захвате заложников в здании московского театра на Дубровке. В террористическом акте в театре молодые женщины составили почти половину от общего числа террористов.
Если обратиться к теории волн терроризма, предложенной Дэвидом Рапопортом[2], в которой автор выделяет четыре волны развития явления (анархистская, националистическая, терроризм «левых» 1960-х годов, религиозный терроризм), то становится очевидным, что в нашей стране женщины принимали активное участие в событиях первой и четвёртой волн.
Первая волна. Террористические идеи появляются в русском революционном движении в 1860-е годы. Женщины участвовали в подготовке террористических актов наравне с мужчинами. Вера Засулич была первой «женщиной с револьвером». Софья Перовская непосредственно руководила подготовкой и осуществлением убийства царя 1 марта 1881 года. Интересен социальный портрет русских террористок начала ХХ века. Средний возраст террористок составлял 22 года. Из 40 террористок 15 были дворянками или дочерьми купцов, 4 происходили из среды разночинцев, 11 – из мещан, одна была дочерью священника и 9 родились в крестьянских семьях. В тоже время из 131 террориста-мужчины, 95 были рабочими и крестьянами по роду занятий[3].
В литературе можно встретить мнение о том, что мотивы участия женщин в освободительном движении конца XIX – начала XX века, обусловлены тем, что женщины не имели возможности поступать в университеты, их профессиональная карьера была ограничена только сферой преподавания и медицины[4]. Из одного научного труда в другой переходит тезис о том, что главной причиной терроризма является то, что женщины долгое время не могли принимать участие в легальной политической деятельности. Как указывает Т. Кравченко: «Возможностей реализации в какой-либо иной сфере, кроме семейной, у женщин тогда было немного. Легально участвовать в общественной и политической жизни они не могли – до Февральской революции 1917 г женщины были лишены избирательного права»[5]. Но в таком случае возникает вопрос: почему же мужчины занимались терроризмом в то время? Ведь у них была возможность легальной возможности участия в политической деятельности, сфера их интересов не была ограничена гендерными установками?
Приведём другое популярное объяснение женского революционного терроризма в России в начале ХХ века, которое также переходит из одной научной статьи в другую. «Мотив самопожертвования, сопровождавший террористические акты, привел американских историков Эми Найт и Анну Гейфман к заключению, что, возможно, многие террористы имели психические отклонения и их участие в террористической борьбе объяснялось тягой к смерти. Не решаясь покончить самоубийством, они нашли для себя такой нестандартный способ рассчитаться с жизнью, да еще громко хлопнув при этом дверью».[6] Объяснение террористической деятельности женщин патологическими изменения психики, стремлением к смерти, на наш взгляд представляются сомнительными. Социальное происхождение женщин, их жизненный путь, подтверждает, что они были вполне успешными и образованными, вполне адаптированные в жизни. Мы считаем, что основной мотив террористической деятельности в тот исторический период – социально политическая обстановка, дополненная самоотречением индивидуальной жизни ради общественного блага.
Следует отметить, что женщины продолжили свою террористическую деятельность и в последующие годы (время «красного террора»). В годы гражданской войны действия женщин-революционерок отличались особой жестокостью.
Мы опустим анализ женского терроризма в течение второй и третьей мировых волн (борьба за национальную независимость, террор левых) развития данного явления, нехарактерных для нашей страны. Тема терроризма вновь зазвучала после распада Советского Союза, что совпадает с четвертым историческим пиком явления, выделенным Д. Раппопортом. По мнению учёных «новый терроризм» 1980-х годов имеет несколько отличительных характеристик[7]. Во-первых, религия является основным фактором в активизации новых террористических групп. Во-вторых, в то время как в течение третьей волна террористы старались убивать людей выборочно, они хотели, чтобы «многие люди видели, как немногие погибают». Новые террористы стремятся совершать масштабные убийства, о которых узнает огромное количество людей (атаки в Нью- Йорке 9/11). В-третьих, террористические кампании почти всегда разработана так, чтобы привлечь внимание большой аудитории, новый терроризм широко использует новые формы общения, предоставленные в сети Интернет; ролики, которые снимают и транслируют в сети террористы по качеству и наличию спецэффектов сравнивают с фильмами, снятыми в Голливуде. В- четвёртых, новые террористы стремятся завладеть оружием массового поражения. Хотя особым способом совершения теракта четвертой волны является террорист-смертник.
Именно эта особенность повлекла за собой активное привлечение женщин к террористической деятельности. Как подчёркивает В. Г. Малышев: «На рубеже XX и XXI веков террористические структуры стали все чаще задействовать женщин-самоубийц»[8].
Женщины имеют очевидные преимущества в проведении атак террористов-смертников. Они, как правило, носят более громоздкую одежду, чем мужчины, которая позволяет им лучше скрыть бомбы. Женщина может быть беременной, что имеет двойную выгоду. Сотрудники службы безопасности зачастую неохотно идут на задержание беременных женщин, что позволяет потенциальным террористом-смертником скрыть смертоносное оружие. И, вообще, женщины вызывают меньше подозрений, чем мужчины в одинаковых условиях. В результате, в среднем, женщины террористки-смертницы одним действием убивают больше людей, чем их коллеги-мужчины[9].
В России особую активность проявили чеченские женщины-террористки. Как отмечают Вайберг и др.: «Чеченские националисты начали активно бороться за независимости республики, после распада Советского Союза в 1991 году. Попытка отделения частично носила религиозный характер, возглавляемая мусульманскими сепаратистами под влиянием идей воинствующих ваххабитов, почерпнутых из Саудовской Аравии. Под руководством сепаратистов террористические атаки стали совершаться как внутри, так и за пределами Чечни»[10].
Эксперты по терроризму считают, что в большинстве случаев женщинам не интересны политические и идеологические идеи, которые ставит перед собой террористическая организация. Как отмечает В. Г. Малышев: «Женщины сражаются и гибнут не «во имя», а «против» и «за»: против низкого статуса женщины в их семьях и обществах, против властей, которые нанесли персональное оскорбление или совершили преступление против их родных и близких, за любимого человека».[11] Террор становится для многих из них универсальным способом самоутверждения. Поэтому женщины, как правило, глубоко уверены в необходимости и оправданности совершения терактов.
Таким образом, проблема женского терроризма обнаруживает значительный объем социальных, политических, религиозных и других предпосылок, на которых основывается феномен массового вовлечения женщин в подобного рода деятельность. Почти половина разыскиваемых по всему миру террористов – представительницы слабого пола, а один из выводов, к которому приходят эксперты за почти двухвековую историю политического террора, – женщины-террористки опаснее мужчин.
[1] Speckhard, A. Akhmedova, K. Black widows and beyond. In Ness. (Ed.), pp. 100–104
[2] Rapoport D, «Modern Terror: The Four Waves,» in Attacking Terrorism: Elements of a Grand Strategy, ed. Audrey Cronin and J. Ludes (Washington, D.C.: Georgetown Univ. Press, 2004), 46-73.
[3] Женщины-террористки в России — Ростов-н/Д: «Феникс», 1996. — 637с.
[4] Адамова М. А. автореферат дисс. «Женский терроризм в современном политическом процессе», соиск уч. степени канд. полит. наук, М., 2007.-34 с.
[5] Кравченко Т. Девушки и смерть: женский терроризм в России имеет вековую историю. Политический журнал.- № 8 (11) / 09 марта 2004. Доступно: http://www.politjournal.ru/preview.php?action=Articles&dirid=50&issue=20&tek=729
[6] О. В. Будницкий. Терроризм: история и современность. Доступно: http://antiterror.pguas.ru/?page_id=69
[7] Weinberg L., Eubank W. Women’s Involvement in Terrorism//Gend. Issues (2011) 28, p. 38.
[8] Малышев В.Г. Социально-психологические аспекты участия женщин-смертниц в террористической деятельности. Доступно www.iimes.ru
[9] O’Rourke, L. (2009). What’s special about female suicide terrorism?.Security Studies, 18(4), р. 687.
[10] Weinberg L., Eubank W. Women’s Involvement in Terrorism//Gend. Issues (2011) 28, p. 45.
[11] Малышев В.Г. Социально-психологические аспекты участия женщин-смертниц в террористической деятельности. Доступно www.iimes.ru
Ильченко О.Ю.
Кандидат социологических наук, доцент,
Дальневосточный федеральный университет